eng
Выпуск #3/2016
А. Будаговский, О.Будаговская, И.Будаговский
Межклеточная коммуникация посредством когерентного излучения
Межклеточная коммуникация посредством когерентного излучения
Просмотры: 6006
Дистанционное межклеточное взаимодействие является ключом к пониманию природы так называемых "биополей", которые, как полагают, выступают связующим звеном между заключенной в геноме информацией и ее реализацией в формообразовательном процессе многоклеточного организма. Обзор посвящен рассмотрению экспериментальных результатов, полученных разными авторами, и иллюстрирующих полевую (нехимическую) форму межклеточного взаимодействия посредством оптического излучения. Подчеркнуто, что основное противоречие полевой коммуникации биосистем заключается в распознавании сверхслабых сигналов биохемилюминесценции на фоне существенно более интенсивной естественной освещенности.
Теги: biochemical luminescence coherent radiation field communication intercellular interaction morphogenesis "biofields" "биополе" биохемилюминесценция когерентное излучение межклеточное взаимодействие морфогенез полевая коммуникация
Для распознавания сверхслабых сигналов биохемилюминесценции на фоне существенно более интенсивной естественной освещенности необходимо допустить, что клетки обладают способностью генерировать когерентные (коррелированные по фазам) фотоны и реагировать на них повышением своей функциональной активности. Наряду с этим в биологической среде не должно проходить значительной стохастизации (нарушения корреляции фаз) фотонного коллектива по крайней мере на протяжении нескольких клеточных слоев. Эксперименты, проведенные на пыльце, семенах, плодах растений и крови человека, показали, что в живых организмах выполняются необходимые условия существования полевого коммуникационного канала. В частности, установлено:
• низкоинтенсивное когерентное излучение усиливает эффект дистанционного межклеточного взаимодействия;
• собственное излучение клеток, выполняющее коммуникационную функцию, обладает более высокой, чем у естественного света статистической упорядоченностью (когерентностью);
• при рассеянии в биологических тканях когерентного света его статистическая упорядоченность на протяжении десятков клеточных слоев остается достаточной для распознавания фазовым детектором;
• величина фотоиндуцированной реакции, как прокариот так и эукариот зависит от статистической упорядоченности действующего излучения. Наибольший стимуляционный эффект имеет место, когда клетка полностью помещается в объеме когерентности поля.
Проведенные исследования позволяют сделать вывод, что загадочным биополем является биохемилюминесценция, точнее, ее когерентный компонент, а когерентное излучение отдельных клеток, объединенное в поле целостного организма может выступать в качестве форморегулирующего фактора.
История вопроса
Проблема полевой (нехимической) коммуникации биологических систем возникла более ста лет назад при попытке объяснить механизм реализации наследственной информации в морфогенетическом процессе. Описать сложную и изменяющуюся в онтогенезе архитектонику многоклеточного организма исходя только из химических, механических и электрических взаимодействий оказалось невозможным. Необходимо было, согласно Г.Дриша, найти "инженера развития", который мог бы на базе генетической информации выстраивать пространственную структуру. В различные годы на эту роль предлагались такие обобщающие понятия, как "энтелехия" Г.Дриша [1], "динамически преформированная морфа" А.Г.Гурвича [2], "организаторы" Г.Шпемана [3], "физиологические градиенты" Ч.М.Чайлда [4], "креоды" К.Х.Уоддингтона [5]. Несмотря на различия в терминах, во всех случаях подразумевалось существование некоторого "генерализующего начала", определяющего целостность и неразрывность развития живых организмов. Пытаясь объяснить природу явления, "...биологи не смогли придумать ничего лучшего, как постулировать наличие морфогенетического поля, которое определяет облик образуемой структуры" [6, с. 184].
В биологическом контексте поле впервые упоминается Г.Шпеманом – "organizationsfeld" в 1921 году [7]. Дальнейшее развитие этой гипотезы принадлежит А.Г.Гурвичу [8, 9]. Он отмечал, что "...идея поля возникает из необходимости признания пространственных взаимоотношений между молекулами, не вытекающих из их ближнедействия" [10, с.162].
Представления о полях биологических систем были весьма популярны среди эмбриологов и морфологов в 30–50 годы прошлого века. В различных трактовках это понятие использовали Г.Шпеман, Дж.Гексли, Р.Сноу и М.Сноу и другие для описания процессов морфогенеза. Так, например, П.Вейсс полагал, что поле присуще организму как целому и представляет собой изменяющуюся систему сил (векторов) [11]. В процессе онтогенеза оно расчленяется на соподчиненные поля, которые служат факторами детерминации новообразующихся тканей и органов. Концепция П.Г.Светлова [12] строилась на базе формативных раздражителей – внутренних и внешних: "...раздражитель, воспринятый какими-то рецепторами, трансформируется в силовую конструкцию, т. е. морфогенное поле" [12, с. 249]. Несмотря на широкое использование термина "поле", его природа и механизм регуляции оставались отвлеченными понятиями. Как метко заметил Э.Синнот [13, с.474], этот термин "...всего лишь название, а отнюдь не объяснение".
Точка зрения Н.К.Кольцова на морфогенетическое поле во многом созвучна с представлениями Г.Шпемана, Ч.М.Чайлда, П.Вейса, но имеет от них и существенные отличия. Важным шагом вперед явилось утверждение о физической природе силового поля зародыша, его неразрывности и связи с биохимическими процессами в клеточных системах [14].
Биоэлектрические поля как фактор формообразования живой материи рассматривались Г.Берром и Ф.Норсропом [15], Э.Лундом [16], С.Н.Маслобродом [17]. Согласно концепции Г.Берра, в основе биологической организации лежат биопотенциалы, на что, в частности, указывает обнаруженная им взаимосвязь между формой организма и его электрическим полем [18]. Однако Г.Берру не удалось ответить, причиной или следствием морфогенетических процессов является это поле.
Биорегуляторная роль электромагнитных волн низкой (дотепловой) интенсивности показана Н.Д.Девятковым с соавторами. Им удалось выявить существенное влияние высококогерентного излучения крайне высоких частот (КВЧ) на жизнедеятельность клеток, а также установить способность различных организмов генерировать такое излучение [19, 20]. Механизм этих процессов связывают со структурно-функциональной перестройкой биомембран, в результате которой возникают КВЧ акустоэлектрические волны. В работе [21] приведены данные о кооперативном поведении лимфоцитов человека, которые в растворе хлористого натрия образуют упорядоченные периодические структуры. Такое поведение клеток объясняют генерацией ими когерентных электромагнитных колебаний миллиметрового диапазона длин волн [22]. В результате диполь-дипольного взаимодействия возникают дальнодействующие силы притяжения и отталкивания, уравновешивающие друг друга на определенном расстоянии. Взаимную координацию движения парамеций, инфузорий и других простейших также связывают с электромагнитным полем, отмечая возможную роль его когерентности [23].
Особое место в развитии представлений о биологических полях занимает дистанционное межклеточное взаимодействие (ДМВ). Оно происходит за границей действия вандерваальсовых сил и без участия трансмембранного молекулярного и зарядового обмена. Этот феномен получил надежное экспериментальное подтверждение и стал основным аргументом в пользу существования полевой (нехимической) коммуникации биологических систем. Впервые такая форма межклеточного взаимодействия была обнаружена в 1923 году А.Г.Гурвичем. Активно делящиеся клетки кончика корня на расстоянии 3...5 мм индуцировали митоз в меристематической ткани другого корня [24].
Эксперименты по ДМВ успешно воспроизводились во многих лабораториях и на различных моделях [25–31]. Чаще всего использовали следующую схему эксперимента. Биологические образцы, выполняющие функцию индуктора сигналов (биоиндукторы), размещали на удалении нескольких миллиметров или даже сантиметров от таких же или совсем иных организмов, которые служили приемником сигналов, т. е. биодетектором. Во многих случаях между ними полностью исключалась возможность химических, электрических или механических контактов. В качестве биоиндукторов и биодетекторов использовали колонии микроорганизмов, тканевые препараты, кровь человека, отдельные органы или целые организмы. Индуктор возбуждали посредством какого-либо физического, химического или биотического воздействия. При этом могли наблюдать согласованное с ним изменение функциональной активности у детектора, но только при наличии оптического контакта (зоны видимости) с индуктором.
Важное значение для понимания механизма полевого взаимодействия имеет предложенная А.М.Кузиным концепция стимулирующего действия малых доз ионизирующего излучения и биологической роли природного радиационного фона (ПРФ) [32, 33]. Согласно этой концепции, малые дозы облучения компонентами ПРФ приводят не только к ионизации, но и к возбуждению молекул биополимеров, которое сопровождается генерацией когерентных фотонов [32]. Такие кванты света могут стимулировать функциональную активность других клеток. В качестве экспериментального подтверждения использовали следующую модель ДМВ [33–35]. Различные индукторы (семена редиса и овса, почки сирени, пекарские дрожжи и др.), возбужденные γ-излучением 60Со, вызывали на расстоянии порядка 1 см существенное (в 1,3–2,1 раза) усиление функциональной активности биодетектора, которым служили прорастающие семена редиса (Rafanus sativus L.). В то же время необлученные индукторы заметного влияния на них не оказывали. Эффект имел место только при наличии оптического контакта через прозрачную среду (воздух, кварцевое стекло), и не исчезал в течение 2–6 часов после γ-облучения индуктора. Важно отметить, что индуктор сохранял способность к генерации вторичного излучения лишь в нативном состоянии. При его инактивации, например высокой температурой, дистанционное взаимодействие не наблюдали [35].
Столетний период изучения нехимической коммуникации клеток надежно подтвердил факт существования биополей, но не прояснил их природы. На этот счет высказывались весьма противоречивые точки зрения. Например, по мнению А.Г.Гурвича, живым организмам присуще особое поле нефизической природы: "Наша формулировка основного свойства биологического поля не представляет по своему содержанию никаких аналогий с известными в физике полями..." [10, с.166]. Трактовка В.М. Инюшина и П.Р. Чекурова, наоборот, слишком физическая и столь же непонятная: "Голограмма, "вмороженная" в биоплазму, вероятно, и есть биополе" [36, с.57]. Для объяснения ДМВ пользуются еще и такими мифическими понятиями, как торсионное поле, Ψ-частицы и др. [37, 38]. Все эти ненаучные определения являются следствием слабого знания физики, которое скрывают за завесой малопонятных терминов и дефиниций. Примером может служить работа [39], в которой утверждается, что "...между монохроматическими лучами в когерентном поле (согласованное протекание волновых процессов) возникает конструктивная (амплификация излучения при однонаправленности волн) и деструктивная (аннигиляция лучей при разнонаправленности их волн) интерференция". Вероятно, в этом труднопереводимом на русский язык предложении речь идет об изменении интенсивности интерферирующих световых пучков при различном фазовом сдвиге. Авторы [39] забывают, что кванты света – фотоны относятся к бозонам. Частицы такого типа не взаимодействуют между собой и тем более не могут аннигилировать при встрече в отличие от фермионов.
Формализация проблемы
Дистанционное межклеточное взаимодействие наблюдают у организмов различного уровня организации: от прокариот до высших эукариот, что говорит об эволюционной устойчивости, а следовательно, и о биологической значимости такого коммуникационного канала. Наиболее вероятно его функционирование происходит посредством низкоинтенсивных электромагнитных полей оптической области спектра. Это вытекает из многочисленных экспериментальных данных и не противоречит свойствам живых организмов. Световые потоки играют важную роль в различных цепях управления, вплоть до экспрессии генов [40–42]. Клетки обладают специальными фотоакцепторами – фитохромом (ФХ), криптохромом (КХ), цитохромом (ЦХ), родопсином (РД) и другими, возбуждение которых приводит к активации различных регуляторных систем. Примером могут служить фототаксис бактерий, фотоморфогенез и фотопериодизм растений, ретинальные процессы высших животных. В том же диапазоне, что и спектры действия этих реакций, наблюдают биохемилюминесценцию – сверхслабое свечение клеток, вызванное их жизнедеятельностью [43, 44]. Из целого ряда работ следует, что в фоторегуляторных процессах может участвовать не только солнечный свет, но и собственное излучение живых организмов [26–30, 33, 45]. Однако механизм такого канала регуляции биосистем остается неясным. Камнем преткновения явилась чрезвычайно низкая интенсивность биохемилюминесценции, на много порядков уступающая естественной освещенности. Полагали, что в таких условиях выявить сверхслабые оптические сигналы не представляется возможным. Но это не так. На фоне более мощной стохастической помехи, которой является солнечный свет, даже незначительные по интенсивности потоки фотонов будут надежно детектироваться, если они обладают достаточной когерентностью [46]. Тогда необходимым условием передачи регуляторных сигналов посредством эндогенного излучения является его статистическая упорядоченность. В настоящее время существует достаточно оснований говорить о возможности реализации живыми организмами этого условия.
Теоретические [47–50] и экспериментальные [50, 51] исследования показали, что под действием стохастических факторов биополимеры в конденсированной фазе способны к образованию кооперативных возбужденных состояний, релаксирующих с излучением когерентных фотонов. Световые потоки с низкой интенсивностью, но высокой когерентностью, были зарегистрированы у различных организмов [30, 49, 52]. Однако способность генерировать когерентные фотоны служит необходимым, но не достаточным условием существования полевого коммуникационного канала биосистем. Для этого клетки должны обладать еще рядом свойств, реальность существования которых доказывает комплекс проведенных нами экспериментов.
Экспериментальные исследования
Понимание механизма межклеточной коммуникации посредством когерентного света требует решения ряда вопросов, которые не получили определенных ответов или вообще не рассматривались в научной литературе.
Может ли когерентное излучение стимулировать ДМВ?
Дистанционное межклеточное взаимодействие моделировали на пыльце сливы домашней (Prunus domestica L.). Пыльцу наносили на поверхность предметных стекол, покрытых тонким слоем питательной среды, содержащей 0,8% агара, 15% сахарозы и 0,001% борной кислоты. Средняя плотность посева составляла 20 зерен на квадратный миллиметр. Выполненные таким образом препараты служили в качестве индуктора, детектора и контроля. Индуктор облучали когерентным светом с плотностью мощности 10 Вт/м 2 и длиной волны 632,8 нм. Для этого использовали одномодовый гелий-неоновый лазер ЛГН-222. Длительность облучения изменяли в диапазоне от 0,5 до 24 минут. Далее препараты размещали во влажных камерах: чашках Петри или в специально изготовленном герметичном боксе с ячейками на 64 стекла. Инкубация проходила 24 часа при температуре 28°C. В этот период индукторы и детекторы имели между собой оптический контакт, а контрольные препараты были изолированы от них светонепроницаемыми перегородками. Далее пыльцу инактивировали хлороформом. О биологическом эффекте судили по числу проросших пыльцевых зерен, для чего просматривали по 50 независимых полей зрения у каждого типа препаратов.
Лазерное облучение в 2–4 раза повысило прорастаемость пыльцы препаратов-индукторов в сравнении с интактным контролем (рис.1). Как и у других объектов, ее ответная реакция имела сложную, многомодальную зависимость от длительности облучения [53]. Необлученная пыльца биодетекторов на большинстве препаратов также показала статистически значимые различия с контролем (Р > 0,99). Функциональная активность пыльцы обработанного лазерным излучением индуктора и необработанного детектора, наоборот, была практически одинаковой. Уровень значимости нулевой гипотезы весьма высок (α > 0,4), а коэффициенты корреляции временных зависимостей по ряду опытов превосходили 0,8. Столь заметное совпадение функциональной активности детектора и индуктора говорит о наличии дистанционного взаимодействия, возникающего между пыльцевыми зернами при наличии оптического контакта. Такое явление наблюдали на многих (но не на всех) режимах, и оно было особенно выражено в области коротких (0,5–4 мин) длительностей облучения. Расстояние, на котором происходило взаимодействие, составляло в среднем 12,5 мм.
Аналогичные эксперименты были проведены на пыльце вишни пенсильванской (Cerasus pensylvanica L). Полученные результаты подтвердили наличие дистанционного взаимодействия в системе двух изолированных препаратов с облученной и необлученной пыльцой [54]. Эффект наиболее устойчиво воспроизводился при длительности лазерного облучения индуктора в течение 30 секунд. Заключался он в существенной (в 3–5 раз) и статистически значимой (α < 0,001) по отношению к контролю стимуляции функциональной активности как индукторов, так и сопряженных с ними биодетекторов (рис. 2).
Прорастание пыльцы на контрольных (не облученных) препаратах, расположенных как по отдельности, так и попарно, не различалось, и было существенно ниже, чем у биодетекторов. Как следует из полученных результатов, высококогерентное лазерное излучение способно не только повышать функциональную активность клеток, но и стимулировать коммуникационное взаимодействие между ними в пострадиационный период.
Значима ли когерентность излучения для осуществления дистанционного взаимодействия клеток?
Ответ на этот вопрос можно получить, изменив свойства оптического канала связи. Он должен осуществлять стохастизацию излучаемого клетками света, но без его ослабления и изменения спектрального состава, т. е. только снижать когерентность. Если это повлияет на эффект ДМВ, то ответ будет положительным.
Возбуждение биоиндукторов и оценку ответной реакции биодетекторов проводили по методике, разработанной А.М.Кузиным [32, 33]. Индуктором служила донорская кровь здорового человека. Ее стабилизировали гепарином и подвергали γ-облучению 60Со на радиационной установке РХМ-γ-20 в стимулирующей дозе 10 Гр. В качестве биодетектора использовали семена редиса сорта Жара, расположенные на влажной фильтровальной бумаге в чашках Петри с диаметром 100 мм.
Об эффекте дистанционного взаимодействия судили по предложенному А.М. Кузиным индексу роста (ИР), который определяли как ИР = Σ · 100 / N, где Σ – суммарная длина всех проростков каждой повторности опыта, N – общее количество проросших и не проросших семян в данной повторности. Индекс роста подсчитывали через 48 часов культивирования в темноте при температуре 28°C. Эксперименты проводили со свежей донорской кровью (1 час после отбора) или выдержанной в течение 48 часов в холодильнике при температуре 4°C.
В методику было внесено принципиальное изменение [34, 45]. Заключалось оно в том, что излучение одного и того же биоиндуктора попадало на биодетекторы через фазовые экраны с различной микроструктурой. Достигалось это с помощью фотометрических кювет из кварцевого стекла сечением 10 × 10 мм, у которых две противоположенные грани матированы, а две другие не матированы. Все грани одинаково слабо поглощают свет, но матированные рассеивают его, снижая пространственную когерентность. После заполнения γ-облученной кровью кюветы ее боковые стенки становятся фазовыми экранами (пространственными фильтрами) для собственного излучения клеток биоиндуктора. Саму кювету герметично закрывали крышкой и устанавливали в центре чашки Петри, разделенной на четыре сектора непрозрачными перегородками (рис.3). Против каждой грани в своем секторе находился биодетектор – влажные семена редиса. На детекторы D1 и D3 излучение индуктора попадало через матированные грани – стохастический (неупорядоченный) фазовый экран (СФЭ), а на детекторы D2 и D4 – через нематированные – упорядоченный фазовый экран (УФЭ). Другие формы оптического взаимодействия были исключены непрозрачными перегородками. Контроль организован таким же образом, но кровь в кюветах не возбуждали γ-облучением. Собранные контрольные и опытные препараты (чашки Петри с семенами и кюветами с кровью) оставляли в термостате на 48 часов, в течение которых проходило прорастание семян и осуществлялось дистанционное взаимодействие между индуктором и детектором.
Как следует из результатов эксперимента, упорядоченный и неупорядоченный фазовые экраны по-разному влияли на ДМВ (рис. 3b и рис. 4). Стимуляция функциональной активности была значительно выше у семян, расположенных против нематированных граней, т. е. там, где фазовые искажения поля носили регулярный характер. Индекс роста семян детекторов D1 и D3, отделенных от индуктора СФЭ, несущественно (Р < 0,92) отличался от контрольного показателя. Прорастание семян у детекторов D2 и D4, связанных с индуктором оптическим трактом с упорядоченным фазовым экраном, статистически достоверно превосходило контроль. Уровень значимости нулевой гипотезы α << 0,001. У крови, выдержанной двое суток в холодильнике и частично потерявшей функциональную активность, наблюдали такую же закономерность, что и у свежей, но с меньшими значениями индекса роста биодетекторов (рис.4).
Эксперимент показал, что между индуктором и детектором возникало дистанционное взаимодействие. Однако надежный характер оно имело только в случае упорядоченного фазового экрана, т. е. при сохранении исходной статистики излучения, осуществляющего коммуникационную функцию. Следовательно, излучение клеток может иметь более высокую, чем рассеянный свет, когерентность, и именно это его свойство является необходимым условием ДМВ.
Отметим, что биохемилюминесценция неоднородна по своей природе. В реакциях свободнорадикального окисления элементарные экзотермические акты, приводящие к эмиссии квантов света, не коррелированы между собой, и такое излучение носит стохастический характер. Однако полученные результаты свидетельствуют, что в клетках существуют и иные механизмы, приводящие к генерации когерентных фотонов.
В продолжение статьи будет рассмотрено, сохраняются ли статистические свойства когерентного излучения при прохождении нескольких клеточных слоев.
Литература
1. Дриш Г. Витализм, его история и система. – С-Пб, 1915.
2. Gurwitsch A.G. Der Vererbungs – mechanismus der Form. – Arch. Entwicklungsmech, 1914, Bd. 39, p. 516–577.
3. Spemann H. Uber Organisatoren in der tierischen Entwicklung. – Naturwiss, 1924, Jg.12, p. 1092–1094.
4. Child C.M. Patterns and problems of development. – Chicago Univ. Press., 1941.
5. Уоддингтон К.Х. Основные биологические концепции. – На пути к теоретической биологии. – М.: Мир, 1970, с. 11–38.
6. Уоддингтон К.Х. Морфогенез и генетика. – М.: Мир, 1964.
7. Spemann H. Die Erzeugung tierischer Chimärendurch heteroplastische embryonale Transplatation zwischen Triton crisratus und taeniatus. – Arch. Entwicklungsmech d. Organismen., 1921, Bd.48, p. 533–570.
8. Gurwitsch A.G. Über den Begriff des embryonalen Feldes. – Arch. Entwicklungsmech., 1922, Bd.51, H.3/4, p. 383–415.
9. Гурвич А.Г. Теория биологического поля. – М.: Советская Наука, 1944.
10. Гурвич А.Г. Принципы аналитической биологии и теории клеточных полей. – М.: Наука, 1991.
11. Weiss P. Principles in the field of morphogenesis. – Quart. Rev. Biol., 1950, 25, p. 177–198.
12. Светлов П.Г. Физиология (механика) развития. Т. 1. Процессы морфогенеза на клеточном и организменном уровнях. – Л.: Наука, 1978.
13. Синнот Э. Морфогенез растений. – М.: Иностранная литература, 1963.
14. Кольцов Н.К. Организация клетки. – М. – Л.: Государственное издательство биологической и медицинской литературы, 1936.
15. Burr H.S. , Northrop F.S.C. Evidence for the existence of an electro-dynamic field in living organisms. – Proc. Natl. Acad. Sci., 1939, 25, p. 284–288.
16. Lund E.J. Bioelectric fields and growth. – University of Texas Press. Austin, 1947.
17. Маслоброд С.Н. Электро-физиологическая полярность растений. – Кишинев: Штиинца, 1973.
18. Burr H.S., Sinnott E.W. Electrical correlates of form in cucurbit fruits. – Amer. Jour. Bot., 1944, 31, p. 249–253.
19. Девятков Н.Д., Голант М.Б. О выявлении когерентных КВЧ колебаний, излучаемых живыми организмами. – Медико-биологические аспекты миллиметрового излучения. – М.: ИРЭ АН СССР, 1987, с. 126–130.
20. Девятков Н.Д., Голант М.Б. Бецкий О.В. Миллиметровые волны и их роль в вопросах жизнедеятельности. – М.: Радио и связь, 1991.
21. Голованов М.В., Дерягин Б.В. О формировании и устойчивости периодических суспензий ореолообразующих клеток. – ДАН, 1983, т. 272, № 2, с. 479–480.
22. Голант М.Б., Савостьянова Н.А., Тарасова Т.П. Роль генерации клетками когерентных колебаний в организации клеточных ансамблей. – Электронная техника. Сер. Электроника СВЧ, 1988, вып. 7, с. 29–33.
23. Пресман А.С. Электромагнитные поля и живая природа. – М.: Наука, 1968.
24. Gurwitsch A.G. Die Natur des spezifisxhen Erregers der Zellteilung. – Arch. Entwicklungsmech., 1923, Bd. 100, H. 1/2, S. 11–40.
25. Казначеев В.П., Шурин С.П., Михайлова Л.П., Игнатович Н.В. О межклеточных дистанционных взаимодействиях в системе двух тканевых культур, связанных оптическим контактом. – Сверхслабые свечения в биологии. – М.: Наука, 1972, с. 224–227.
26. Казначеев В.П., Михайлова Л.П.Сверхслабые излучения в межклеточных взаимодействиях. – Новосибирск: Наука, 1981.
27. Киркин А.Ф. Нехимические дистанционные взаимодействия между клетками в культуре. – Биофизика, 1981, т. 26, вып. 5, с. 839–843.
28. Molchanov A.A., Galantsev V.P. On the functional role of spontaneous photon emission in the mammary gland. Biophotonics. – M.: BioInform Services, 1995, p. 341–347.
29. Popp F.A. Some essential question of biophoton. Reseach and probable answers. – Recent advances in biophoton research and its applications. – World Scientific publishing, Singapore, 1992, p.1–46.
30. Shen X. Information transfer from the neutrophils undergoing respiratory burst to a second chemically separated but optically coupled neutrophil population. – M.: BioInform Services, 1995, p. 303–315.
31. Chang, J.J. Communication between dinoflagellates by means of photon emission. – M: BioInform Services, Co, 1995. – p. 317–330.
32. Кузин А.М. Значение для биоты природных уровней атомной радиации. – Успехи современной биологии, 1995, т. 115, вып. 2, с. 133–140.
33. Кузин А.М. Роль природного радиоактивного фона и вторичного биогенного излучения в явлениях жизни. – М.: Наука, 2002.
34. Кузин А.М., Суркенова Г.Н., Будаговский А.В., Гуди Г.А. Вторичное биогенное излучение γ-облученной крови человека. С. – Радиационная биология. Радиоэкология, 1997, т. 37, вып. 4, с. 577–580.
35. Кузин А.М., Суркенова Г.Н., Ревин А.Ф. Нативный белок, возбуждённый γ-радиацией в малых дозах как источник вторичных биогенных излучений. – Радиационная биология. Радиоэкология, 1996, т. 36, вып. 2, с. 284–289.
36. Инюшин В.М., Чекуров П.Р. Биостимуляция лучом лазера и биоплазма. – Алма-Ата: Казахстан, 1975.
37. Акимов А.Е., Курик М.В., Тарасенко В.Я. Влияние спинорного (торсионного) поля на процесс кристаллизации мицеллярных структур. – Биотехнология, 1991, № 3, с. 69–70.
38. Петухов В.Г. О физической регистрации и природе ультрафиолетового излучения микроорганизмов. – Биохемилюминесценция. – М.: Наука, 1983, с. 210–221.
39. Владимирская Е.Б., Мильман В.Д. Биофотонный механизм активации клеточных программ: колониеобразование в мягком агаре. – Клеточная трансплантология и тканевая инженерия 2012; 7 (1): 92–96.
40. Конев С.В., Волотовский И.Д. Фотобиология. – Минск: Из-во БГУ, 1979.
41. Chamovitz D.A. Light Signaling in Plants. – Critical Reviews in Plant Sciences, 1996, vol. 15, p. 455–478.
42. Kuhlemeier C. Regulation of gene expression in higher plants. – Annual Review of Plant Physiology, 1987, vol. 38, p. 221–257.
43. Баренбойм Г.М., Доманский А.Н. , Туроверов К.К. Люминесценция биополимеров и клеток. – М. – Л.: Наука, 1966.
44. Веселовский В.А., Веселова Т.В. Люминесценция растений. Теоретические и практические аспекты. – М.: Наука, 1990.
45. Будаговский А.В. Дистанционное межклеточное взаимодействие. – М.: НПЦЛ Техника, 2004. – 104 с.
46. Ахманов С.А., Дьяков Ю.Е., Чиркин А.С. Введение в статистическую радиофизику и оптику. – М.: Наука, 1981.
47. Быховский В.К. О передаче когерентности в электронную оболочку биологических макромолекул и их комплексов. – Биофизика, т. 18, вып. 1, с. 184–186.
48. Bajpai R.P. Implications of biophotons and their coherent nature. – Biophotonics and coherent systems. – М.: Moscow University Press, 2000, p. 135–140.
49. Popp F.-A. Die Botshagtder Nahrung Unsere Lebensmitter in neuer Sicht. – Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag GmbH, 1994.
50. Popp F.-A. Hyperbolic relaxation as a sufficient condition of a fully coherent ergodic field. – Int. J. Theor. Phys., 1993, v. 32, № 9, p. 1573–1583.
51. Nagl, W., Popp F.A. – Cytobios., 1983, vol. 37, p. 45–62.
52. Bajpai R.P. Coherent nature of the radiation emitted in delayed luminescence of leaves. – J. Theor. Biol., 1999, vol. 198, № 3, p. 287–299.
53. Budagovsky A.V. Principles of action of coherent electromagnetic fields upon living organisms. – M: BioInform Services, Co, 1995, p. 233–256.
54. Будаговский А.В., Туровцева Н.И., Будаговский И.В. Когерентные электромагнитные поля в дистанционном межклеточном взаимодействии. – Биофизика, 2001, т. 46, № 5, с. 894–900.
• низкоинтенсивное когерентное излучение усиливает эффект дистанционного межклеточного взаимодействия;
• собственное излучение клеток, выполняющее коммуникационную функцию, обладает более высокой, чем у естественного света статистической упорядоченностью (когерентностью);
• при рассеянии в биологических тканях когерентного света его статистическая упорядоченность на протяжении десятков клеточных слоев остается достаточной для распознавания фазовым детектором;
• величина фотоиндуцированной реакции, как прокариот так и эукариот зависит от статистической упорядоченности действующего излучения. Наибольший стимуляционный эффект имеет место, когда клетка полностью помещается в объеме когерентности поля.
Проведенные исследования позволяют сделать вывод, что загадочным биополем является биохемилюминесценция, точнее, ее когерентный компонент, а когерентное излучение отдельных клеток, объединенное в поле целостного организма может выступать в качестве форморегулирующего фактора.
История вопроса
Проблема полевой (нехимической) коммуникации биологических систем возникла более ста лет назад при попытке объяснить механизм реализации наследственной информации в морфогенетическом процессе. Описать сложную и изменяющуюся в онтогенезе архитектонику многоклеточного организма исходя только из химических, механических и электрических взаимодействий оказалось невозможным. Необходимо было, согласно Г.Дриша, найти "инженера развития", который мог бы на базе генетической информации выстраивать пространственную структуру. В различные годы на эту роль предлагались такие обобщающие понятия, как "энтелехия" Г.Дриша [1], "динамически преформированная морфа" А.Г.Гурвича [2], "организаторы" Г.Шпемана [3], "физиологические градиенты" Ч.М.Чайлда [4], "креоды" К.Х.Уоддингтона [5]. Несмотря на различия в терминах, во всех случаях подразумевалось существование некоторого "генерализующего начала", определяющего целостность и неразрывность развития живых организмов. Пытаясь объяснить природу явления, "...биологи не смогли придумать ничего лучшего, как постулировать наличие морфогенетического поля, которое определяет облик образуемой структуры" [6, с. 184].
В биологическом контексте поле впервые упоминается Г.Шпеманом – "organizationsfeld" в 1921 году [7]. Дальнейшее развитие этой гипотезы принадлежит А.Г.Гурвичу [8, 9]. Он отмечал, что "...идея поля возникает из необходимости признания пространственных взаимоотношений между молекулами, не вытекающих из их ближнедействия" [10, с.162].
Представления о полях биологических систем были весьма популярны среди эмбриологов и морфологов в 30–50 годы прошлого века. В различных трактовках это понятие использовали Г.Шпеман, Дж.Гексли, Р.Сноу и М.Сноу и другие для описания процессов морфогенеза. Так, например, П.Вейсс полагал, что поле присуще организму как целому и представляет собой изменяющуюся систему сил (векторов) [11]. В процессе онтогенеза оно расчленяется на соподчиненные поля, которые служат факторами детерминации новообразующихся тканей и органов. Концепция П.Г.Светлова [12] строилась на базе формативных раздражителей – внутренних и внешних: "...раздражитель, воспринятый какими-то рецепторами, трансформируется в силовую конструкцию, т. е. морфогенное поле" [12, с. 249]. Несмотря на широкое использование термина "поле", его природа и механизм регуляции оставались отвлеченными понятиями. Как метко заметил Э.Синнот [13, с.474], этот термин "...всего лишь название, а отнюдь не объяснение".
Точка зрения Н.К.Кольцова на морфогенетическое поле во многом созвучна с представлениями Г.Шпемана, Ч.М.Чайлда, П.Вейса, но имеет от них и существенные отличия. Важным шагом вперед явилось утверждение о физической природе силового поля зародыша, его неразрывности и связи с биохимическими процессами в клеточных системах [14].
Биоэлектрические поля как фактор формообразования живой материи рассматривались Г.Берром и Ф.Норсропом [15], Э.Лундом [16], С.Н.Маслобродом [17]. Согласно концепции Г.Берра, в основе биологической организации лежат биопотенциалы, на что, в частности, указывает обнаруженная им взаимосвязь между формой организма и его электрическим полем [18]. Однако Г.Берру не удалось ответить, причиной или следствием морфогенетических процессов является это поле.
Биорегуляторная роль электромагнитных волн низкой (дотепловой) интенсивности показана Н.Д.Девятковым с соавторами. Им удалось выявить существенное влияние высококогерентного излучения крайне высоких частот (КВЧ) на жизнедеятельность клеток, а также установить способность различных организмов генерировать такое излучение [19, 20]. Механизм этих процессов связывают со структурно-функциональной перестройкой биомембран, в результате которой возникают КВЧ акустоэлектрические волны. В работе [21] приведены данные о кооперативном поведении лимфоцитов человека, которые в растворе хлористого натрия образуют упорядоченные периодические структуры. Такое поведение клеток объясняют генерацией ими когерентных электромагнитных колебаний миллиметрового диапазона длин волн [22]. В результате диполь-дипольного взаимодействия возникают дальнодействующие силы притяжения и отталкивания, уравновешивающие друг друга на определенном расстоянии. Взаимную координацию движения парамеций, инфузорий и других простейших также связывают с электромагнитным полем, отмечая возможную роль его когерентности [23].
Особое место в развитии представлений о биологических полях занимает дистанционное межклеточное взаимодействие (ДМВ). Оно происходит за границей действия вандерваальсовых сил и без участия трансмембранного молекулярного и зарядового обмена. Этот феномен получил надежное экспериментальное подтверждение и стал основным аргументом в пользу существования полевой (нехимической) коммуникации биологических систем. Впервые такая форма межклеточного взаимодействия была обнаружена в 1923 году А.Г.Гурвичем. Активно делящиеся клетки кончика корня на расстоянии 3...5 мм индуцировали митоз в меристематической ткани другого корня [24].
Эксперименты по ДМВ успешно воспроизводились во многих лабораториях и на различных моделях [25–31]. Чаще всего использовали следующую схему эксперимента. Биологические образцы, выполняющие функцию индуктора сигналов (биоиндукторы), размещали на удалении нескольких миллиметров или даже сантиметров от таких же или совсем иных организмов, которые служили приемником сигналов, т. е. биодетектором. Во многих случаях между ними полностью исключалась возможность химических, электрических или механических контактов. В качестве биоиндукторов и биодетекторов использовали колонии микроорганизмов, тканевые препараты, кровь человека, отдельные органы или целые организмы. Индуктор возбуждали посредством какого-либо физического, химического или биотического воздействия. При этом могли наблюдать согласованное с ним изменение функциональной активности у детектора, но только при наличии оптического контакта (зоны видимости) с индуктором.
Важное значение для понимания механизма полевого взаимодействия имеет предложенная А.М.Кузиным концепция стимулирующего действия малых доз ионизирующего излучения и биологической роли природного радиационного фона (ПРФ) [32, 33]. Согласно этой концепции, малые дозы облучения компонентами ПРФ приводят не только к ионизации, но и к возбуждению молекул биополимеров, которое сопровождается генерацией когерентных фотонов [32]. Такие кванты света могут стимулировать функциональную активность других клеток. В качестве экспериментального подтверждения использовали следующую модель ДМВ [33–35]. Различные индукторы (семена редиса и овса, почки сирени, пекарские дрожжи и др.), возбужденные γ-излучением 60Со, вызывали на расстоянии порядка 1 см существенное (в 1,3–2,1 раза) усиление функциональной активности биодетектора, которым служили прорастающие семена редиса (Rafanus sativus L.). В то же время необлученные индукторы заметного влияния на них не оказывали. Эффект имел место только при наличии оптического контакта через прозрачную среду (воздух, кварцевое стекло), и не исчезал в течение 2–6 часов после γ-облучения индуктора. Важно отметить, что индуктор сохранял способность к генерации вторичного излучения лишь в нативном состоянии. При его инактивации, например высокой температурой, дистанционное взаимодействие не наблюдали [35].
Столетний период изучения нехимической коммуникации клеток надежно подтвердил факт существования биополей, но не прояснил их природы. На этот счет высказывались весьма противоречивые точки зрения. Например, по мнению А.Г.Гурвича, живым организмам присуще особое поле нефизической природы: "Наша формулировка основного свойства биологического поля не представляет по своему содержанию никаких аналогий с известными в физике полями..." [10, с.166]. Трактовка В.М. Инюшина и П.Р. Чекурова, наоборот, слишком физическая и столь же непонятная: "Голограмма, "вмороженная" в биоплазму, вероятно, и есть биополе" [36, с.57]. Для объяснения ДМВ пользуются еще и такими мифическими понятиями, как торсионное поле, Ψ-частицы и др. [37, 38]. Все эти ненаучные определения являются следствием слабого знания физики, которое скрывают за завесой малопонятных терминов и дефиниций. Примером может служить работа [39], в которой утверждается, что "...между монохроматическими лучами в когерентном поле (согласованное протекание волновых процессов) возникает конструктивная (амплификация излучения при однонаправленности волн) и деструктивная (аннигиляция лучей при разнонаправленности их волн) интерференция". Вероятно, в этом труднопереводимом на русский язык предложении речь идет об изменении интенсивности интерферирующих световых пучков при различном фазовом сдвиге. Авторы [39] забывают, что кванты света – фотоны относятся к бозонам. Частицы такого типа не взаимодействуют между собой и тем более не могут аннигилировать при встрече в отличие от фермионов.
Формализация проблемы
Дистанционное межклеточное взаимодействие наблюдают у организмов различного уровня организации: от прокариот до высших эукариот, что говорит об эволюционной устойчивости, а следовательно, и о биологической значимости такого коммуникационного канала. Наиболее вероятно его функционирование происходит посредством низкоинтенсивных электромагнитных полей оптической области спектра. Это вытекает из многочисленных экспериментальных данных и не противоречит свойствам живых организмов. Световые потоки играют важную роль в различных цепях управления, вплоть до экспрессии генов [40–42]. Клетки обладают специальными фотоакцепторами – фитохромом (ФХ), криптохромом (КХ), цитохромом (ЦХ), родопсином (РД) и другими, возбуждение которых приводит к активации различных регуляторных систем. Примером могут служить фототаксис бактерий, фотоморфогенез и фотопериодизм растений, ретинальные процессы высших животных. В том же диапазоне, что и спектры действия этих реакций, наблюдают биохемилюминесценцию – сверхслабое свечение клеток, вызванное их жизнедеятельностью [43, 44]. Из целого ряда работ следует, что в фоторегуляторных процессах может участвовать не только солнечный свет, но и собственное излучение живых организмов [26–30, 33, 45]. Однако механизм такого канала регуляции биосистем остается неясным. Камнем преткновения явилась чрезвычайно низкая интенсивность биохемилюминесценции, на много порядков уступающая естественной освещенности. Полагали, что в таких условиях выявить сверхслабые оптические сигналы не представляется возможным. Но это не так. На фоне более мощной стохастической помехи, которой является солнечный свет, даже незначительные по интенсивности потоки фотонов будут надежно детектироваться, если они обладают достаточной когерентностью [46]. Тогда необходимым условием передачи регуляторных сигналов посредством эндогенного излучения является его статистическая упорядоченность. В настоящее время существует достаточно оснований говорить о возможности реализации живыми организмами этого условия.
Теоретические [47–50] и экспериментальные [50, 51] исследования показали, что под действием стохастических факторов биополимеры в конденсированной фазе способны к образованию кооперативных возбужденных состояний, релаксирующих с излучением когерентных фотонов. Световые потоки с низкой интенсивностью, но высокой когерентностью, были зарегистрированы у различных организмов [30, 49, 52]. Однако способность генерировать когерентные фотоны служит необходимым, но не достаточным условием существования полевого коммуникационного канала биосистем. Для этого клетки должны обладать еще рядом свойств, реальность существования которых доказывает комплекс проведенных нами экспериментов.
Экспериментальные исследования
Понимание механизма межклеточной коммуникации посредством когерентного света требует решения ряда вопросов, которые не получили определенных ответов или вообще не рассматривались в научной литературе.
Может ли когерентное излучение стимулировать ДМВ?
Дистанционное межклеточное взаимодействие моделировали на пыльце сливы домашней (Prunus domestica L.). Пыльцу наносили на поверхность предметных стекол, покрытых тонким слоем питательной среды, содержащей 0,8% агара, 15% сахарозы и 0,001% борной кислоты. Средняя плотность посева составляла 20 зерен на квадратный миллиметр. Выполненные таким образом препараты служили в качестве индуктора, детектора и контроля. Индуктор облучали когерентным светом с плотностью мощности 10 Вт/м 2 и длиной волны 632,8 нм. Для этого использовали одномодовый гелий-неоновый лазер ЛГН-222. Длительность облучения изменяли в диапазоне от 0,5 до 24 минут. Далее препараты размещали во влажных камерах: чашках Петри или в специально изготовленном герметичном боксе с ячейками на 64 стекла. Инкубация проходила 24 часа при температуре 28°C. В этот период индукторы и детекторы имели между собой оптический контакт, а контрольные препараты были изолированы от них светонепроницаемыми перегородками. Далее пыльцу инактивировали хлороформом. О биологическом эффекте судили по числу проросших пыльцевых зерен, для чего просматривали по 50 независимых полей зрения у каждого типа препаратов.
Лазерное облучение в 2–4 раза повысило прорастаемость пыльцы препаратов-индукторов в сравнении с интактным контролем (рис.1). Как и у других объектов, ее ответная реакция имела сложную, многомодальную зависимость от длительности облучения [53]. Необлученная пыльца биодетекторов на большинстве препаратов также показала статистически значимые различия с контролем (Р > 0,99). Функциональная активность пыльцы обработанного лазерным излучением индуктора и необработанного детектора, наоборот, была практически одинаковой. Уровень значимости нулевой гипотезы весьма высок (α > 0,4), а коэффициенты корреляции временных зависимостей по ряду опытов превосходили 0,8. Столь заметное совпадение функциональной активности детектора и индуктора говорит о наличии дистанционного взаимодействия, возникающего между пыльцевыми зернами при наличии оптического контакта. Такое явление наблюдали на многих (но не на всех) режимах, и оно было особенно выражено в области коротких (0,5–4 мин) длительностей облучения. Расстояние, на котором происходило взаимодействие, составляло в среднем 12,5 мм.
Аналогичные эксперименты были проведены на пыльце вишни пенсильванской (Cerasus pensylvanica L). Полученные результаты подтвердили наличие дистанционного взаимодействия в системе двух изолированных препаратов с облученной и необлученной пыльцой [54]. Эффект наиболее устойчиво воспроизводился при длительности лазерного облучения индуктора в течение 30 секунд. Заключался он в существенной (в 3–5 раз) и статистически значимой (α < 0,001) по отношению к контролю стимуляции функциональной активности как индукторов, так и сопряженных с ними биодетекторов (рис. 2).
Прорастание пыльцы на контрольных (не облученных) препаратах, расположенных как по отдельности, так и попарно, не различалось, и было существенно ниже, чем у биодетекторов. Как следует из полученных результатов, высококогерентное лазерное излучение способно не только повышать функциональную активность клеток, но и стимулировать коммуникационное взаимодействие между ними в пострадиационный период.
Значима ли когерентность излучения для осуществления дистанционного взаимодействия клеток?
Ответ на этот вопрос можно получить, изменив свойства оптического канала связи. Он должен осуществлять стохастизацию излучаемого клетками света, но без его ослабления и изменения спектрального состава, т. е. только снижать когерентность. Если это повлияет на эффект ДМВ, то ответ будет положительным.
Возбуждение биоиндукторов и оценку ответной реакции биодетекторов проводили по методике, разработанной А.М.Кузиным [32, 33]. Индуктором служила донорская кровь здорового человека. Ее стабилизировали гепарином и подвергали γ-облучению 60Со на радиационной установке РХМ-γ-20 в стимулирующей дозе 10 Гр. В качестве биодетектора использовали семена редиса сорта Жара, расположенные на влажной фильтровальной бумаге в чашках Петри с диаметром 100 мм.
Об эффекте дистанционного взаимодействия судили по предложенному А.М. Кузиным индексу роста (ИР), который определяли как ИР = Σ · 100 / N, где Σ – суммарная длина всех проростков каждой повторности опыта, N – общее количество проросших и не проросших семян в данной повторности. Индекс роста подсчитывали через 48 часов культивирования в темноте при температуре 28°C. Эксперименты проводили со свежей донорской кровью (1 час после отбора) или выдержанной в течение 48 часов в холодильнике при температуре 4°C.
В методику было внесено принципиальное изменение [34, 45]. Заключалось оно в том, что излучение одного и того же биоиндуктора попадало на биодетекторы через фазовые экраны с различной микроструктурой. Достигалось это с помощью фотометрических кювет из кварцевого стекла сечением 10 × 10 мм, у которых две противоположенные грани матированы, а две другие не матированы. Все грани одинаково слабо поглощают свет, но матированные рассеивают его, снижая пространственную когерентность. После заполнения γ-облученной кровью кюветы ее боковые стенки становятся фазовыми экранами (пространственными фильтрами) для собственного излучения клеток биоиндуктора. Саму кювету герметично закрывали крышкой и устанавливали в центре чашки Петри, разделенной на четыре сектора непрозрачными перегородками (рис.3). Против каждой грани в своем секторе находился биодетектор – влажные семена редиса. На детекторы D1 и D3 излучение индуктора попадало через матированные грани – стохастический (неупорядоченный) фазовый экран (СФЭ), а на детекторы D2 и D4 – через нематированные – упорядоченный фазовый экран (УФЭ). Другие формы оптического взаимодействия были исключены непрозрачными перегородками. Контроль организован таким же образом, но кровь в кюветах не возбуждали γ-облучением. Собранные контрольные и опытные препараты (чашки Петри с семенами и кюветами с кровью) оставляли в термостате на 48 часов, в течение которых проходило прорастание семян и осуществлялось дистанционное взаимодействие между индуктором и детектором.
Как следует из результатов эксперимента, упорядоченный и неупорядоченный фазовые экраны по-разному влияли на ДМВ (рис. 3b и рис. 4). Стимуляция функциональной активности была значительно выше у семян, расположенных против нематированных граней, т. е. там, где фазовые искажения поля носили регулярный характер. Индекс роста семян детекторов D1 и D3, отделенных от индуктора СФЭ, несущественно (Р < 0,92) отличался от контрольного показателя. Прорастание семян у детекторов D2 и D4, связанных с индуктором оптическим трактом с упорядоченным фазовым экраном, статистически достоверно превосходило контроль. Уровень значимости нулевой гипотезы α << 0,001. У крови, выдержанной двое суток в холодильнике и частично потерявшей функциональную активность, наблюдали такую же закономерность, что и у свежей, но с меньшими значениями индекса роста биодетекторов (рис.4).
Эксперимент показал, что между индуктором и детектором возникало дистанционное взаимодействие. Однако надежный характер оно имело только в случае упорядоченного фазового экрана, т. е. при сохранении исходной статистики излучения, осуществляющего коммуникационную функцию. Следовательно, излучение клеток может иметь более высокую, чем рассеянный свет, когерентность, и именно это его свойство является необходимым условием ДМВ.
Отметим, что биохемилюминесценция неоднородна по своей природе. В реакциях свободнорадикального окисления элементарные экзотермические акты, приводящие к эмиссии квантов света, не коррелированы между собой, и такое излучение носит стохастический характер. Однако полученные результаты свидетельствуют, что в клетках существуют и иные механизмы, приводящие к генерации когерентных фотонов.
В продолжение статьи будет рассмотрено, сохраняются ли статистические свойства когерентного излучения при прохождении нескольких клеточных слоев.
Литература
1. Дриш Г. Витализм, его история и система. – С-Пб, 1915.
2. Gurwitsch A.G. Der Vererbungs – mechanismus der Form. – Arch. Entwicklungsmech, 1914, Bd. 39, p. 516–577.
3. Spemann H. Uber Organisatoren in der tierischen Entwicklung. – Naturwiss, 1924, Jg.12, p. 1092–1094.
4. Child C.M. Patterns and problems of development. – Chicago Univ. Press., 1941.
5. Уоддингтон К.Х. Основные биологические концепции. – На пути к теоретической биологии. – М.: Мир, 1970, с. 11–38.
6. Уоддингтон К.Х. Морфогенез и генетика. – М.: Мир, 1964.
7. Spemann H. Die Erzeugung tierischer Chimärendurch heteroplastische embryonale Transplatation zwischen Triton crisratus und taeniatus. – Arch. Entwicklungsmech d. Organismen., 1921, Bd.48, p. 533–570.
8. Gurwitsch A.G. Über den Begriff des embryonalen Feldes. – Arch. Entwicklungsmech., 1922, Bd.51, H.3/4, p. 383–415.
9. Гурвич А.Г. Теория биологического поля. – М.: Советская Наука, 1944.
10. Гурвич А.Г. Принципы аналитической биологии и теории клеточных полей. – М.: Наука, 1991.
11. Weiss P. Principles in the field of morphogenesis. – Quart. Rev. Biol., 1950, 25, p. 177–198.
12. Светлов П.Г. Физиология (механика) развития. Т. 1. Процессы морфогенеза на клеточном и организменном уровнях. – Л.: Наука, 1978.
13. Синнот Э. Морфогенез растений. – М.: Иностранная литература, 1963.
14. Кольцов Н.К. Организация клетки. – М. – Л.: Государственное издательство биологической и медицинской литературы, 1936.
15. Burr H.S. , Northrop F.S.C. Evidence for the existence of an electro-dynamic field in living organisms. – Proc. Natl. Acad. Sci., 1939, 25, p. 284–288.
16. Lund E.J. Bioelectric fields and growth. – University of Texas Press. Austin, 1947.
17. Маслоброд С.Н. Электро-физиологическая полярность растений. – Кишинев: Штиинца, 1973.
18. Burr H.S., Sinnott E.W. Electrical correlates of form in cucurbit fruits. – Amer. Jour. Bot., 1944, 31, p. 249–253.
19. Девятков Н.Д., Голант М.Б. О выявлении когерентных КВЧ колебаний, излучаемых живыми организмами. – Медико-биологические аспекты миллиметрового излучения. – М.: ИРЭ АН СССР, 1987, с. 126–130.
20. Девятков Н.Д., Голант М.Б. Бецкий О.В. Миллиметровые волны и их роль в вопросах жизнедеятельности. – М.: Радио и связь, 1991.
21. Голованов М.В., Дерягин Б.В. О формировании и устойчивости периодических суспензий ореолообразующих клеток. – ДАН, 1983, т. 272, № 2, с. 479–480.
22. Голант М.Б., Савостьянова Н.А., Тарасова Т.П. Роль генерации клетками когерентных колебаний в организации клеточных ансамблей. – Электронная техника. Сер. Электроника СВЧ, 1988, вып. 7, с. 29–33.
23. Пресман А.С. Электромагнитные поля и живая природа. – М.: Наука, 1968.
24. Gurwitsch A.G. Die Natur des spezifisxhen Erregers der Zellteilung. – Arch. Entwicklungsmech., 1923, Bd. 100, H. 1/2, S. 11–40.
25. Казначеев В.П., Шурин С.П., Михайлова Л.П., Игнатович Н.В. О межклеточных дистанционных взаимодействиях в системе двух тканевых культур, связанных оптическим контактом. – Сверхслабые свечения в биологии. – М.: Наука, 1972, с. 224–227.
26. Казначеев В.П., Михайлова Л.П.Сверхслабые излучения в межклеточных взаимодействиях. – Новосибирск: Наука, 1981.
27. Киркин А.Ф. Нехимические дистанционные взаимодействия между клетками в культуре. – Биофизика, 1981, т. 26, вып. 5, с. 839–843.
28. Molchanov A.A., Galantsev V.P. On the functional role of spontaneous photon emission in the mammary gland. Biophotonics. – M.: BioInform Services, 1995, p. 341–347.
29. Popp F.A. Some essential question of biophoton. Reseach and probable answers. – Recent advances in biophoton research and its applications. – World Scientific publishing, Singapore, 1992, p.1–46.
30. Shen X. Information transfer from the neutrophils undergoing respiratory burst to a second chemically separated but optically coupled neutrophil population. – M.: BioInform Services, 1995, p. 303–315.
31. Chang, J.J. Communication between dinoflagellates by means of photon emission. – M: BioInform Services, Co, 1995. – p. 317–330.
32. Кузин А.М. Значение для биоты природных уровней атомной радиации. – Успехи современной биологии, 1995, т. 115, вып. 2, с. 133–140.
33. Кузин А.М. Роль природного радиоактивного фона и вторичного биогенного излучения в явлениях жизни. – М.: Наука, 2002.
34. Кузин А.М., Суркенова Г.Н., Будаговский А.В., Гуди Г.А. Вторичное биогенное излучение γ-облученной крови человека. С. – Радиационная биология. Радиоэкология, 1997, т. 37, вып. 4, с. 577–580.
35. Кузин А.М., Суркенова Г.Н., Ревин А.Ф. Нативный белок, возбуждённый γ-радиацией в малых дозах как источник вторичных биогенных излучений. – Радиационная биология. Радиоэкология, 1996, т. 36, вып. 2, с. 284–289.
36. Инюшин В.М., Чекуров П.Р. Биостимуляция лучом лазера и биоплазма. – Алма-Ата: Казахстан, 1975.
37. Акимов А.Е., Курик М.В., Тарасенко В.Я. Влияние спинорного (торсионного) поля на процесс кристаллизации мицеллярных структур. – Биотехнология, 1991, № 3, с. 69–70.
38. Петухов В.Г. О физической регистрации и природе ультрафиолетового излучения микроорганизмов. – Биохемилюминесценция. – М.: Наука, 1983, с. 210–221.
39. Владимирская Е.Б., Мильман В.Д. Биофотонный механизм активации клеточных программ: колониеобразование в мягком агаре. – Клеточная трансплантология и тканевая инженерия 2012; 7 (1): 92–96.
40. Конев С.В., Волотовский И.Д. Фотобиология. – Минск: Из-во БГУ, 1979.
41. Chamovitz D.A. Light Signaling in Plants. – Critical Reviews in Plant Sciences, 1996, vol. 15, p. 455–478.
42. Kuhlemeier C. Regulation of gene expression in higher plants. – Annual Review of Plant Physiology, 1987, vol. 38, p. 221–257.
43. Баренбойм Г.М., Доманский А.Н. , Туроверов К.К. Люминесценция биополимеров и клеток. – М. – Л.: Наука, 1966.
44. Веселовский В.А., Веселова Т.В. Люминесценция растений. Теоретические и практические аспекты. – М.: Наука, 1990.
45. Будаговский А.В. Дистанционное межклеточное взаимодействие. – М.: НПЦЛ Техника, 2004. – 104 с.
46. Ахманов С.А., Дьяков Ю.Е., Чиркин А.С. Введение в статистическую радиофизику и оптику. – М.: Наука, 1981.
47. Быховский В.К. О передаче когерентности в электронную оболочку биологических макромолекул и их комплексов. – Биофизика, т. 18, вып. 1, с. 184–186.
48. Bajpai R.P. Implications of biophotons and their coherent nature. – Biophotonics and coherent systems. – М.: Moscow University Press, 2000, p. 135–140.
49. Popp F.-A. Die Botshagtder Nahrung Unsere Lebensmitter in neuer Sicht. – Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag GmbH, 1994.
50. Popp F.-A. Hyperbolic relaxation as a sufficient condition of a fully coherent ergodic field. – Int. J. Theor. Phys., 1993, v. 32, № 9, p. 1573–1583.
51. Nagl, W., Popp F.A. – Cytobios., 1983, vol. 37, p. 45–62.
52. Bajpai R.P. Coherent nature of the radiation emitted in delayed luminescence of leaves. – J. Theor. Biol., 1999, vol. 198, № 3, p. 287–299.
53. Budagovsky A.V. Principles of action of coherent electromagnetic fields upon living organisms. – M: BioInform Services, Co, 1995, p. 233–256.
54. Будаговский А.В., Туровцева Н.И., Будаговский И.В. Когерентные электромагнитные поля в дистанционном межклеточном взаимодействии. – Биофизика, 2001, т. 46, № 5, с. 894–900.
Отзывы читателей
